Борис Годунов — одна из самых противоречивых фигур в русской истории. Был ли он хитрым и беспринципным, честолюбивым человеком, готовым на все, чтобы достичь вершин политической власти? Или перед нами трагическая фигура истинного патриота русского дела, вынужденного исполнить свое предназначение в чрезвычайно тяжелых исторических условиях? Если оставить в стороне основную деятельность Бориса по сохранению, укреплению и развитию Московского государства, то попытаемся оценить особенности и результаты его внешней политики.
Читателю предлагается гипотеза о том, что после смерти Ивана IV Борис Годунов пытался совершить своеобразный переход во внешней политике
От крайне эгоцентричной, очень часто продиктованной личными увлечениями и антипатиями, полной удачных и неудачных импровизаций, импульсивной к более рациональной, последовательной, осторожной, расчетливой и персонифицированной внешней политике Московского государства. Иными словами, Борис Годунов поставил перед собой цель превратить цезаристскую политику прекрасной, хотя и весьма противоречивой личности, в национальную политику государства.
Мы вправе говорить о более чем двух десятилетиях реализации внешнеполитической стратегии Бориса Годунова вплоть до его смерти в апреле 1605 года. Двадцать один год более чем достаточен для того, чтобы каждый правитель реализовал свои планы и доказал все свои лидерские качества – как положительные, так и отрицательные.
Насколько можно судить, Годунов считал своей главной задачей построение Московского царства как «нормального» государства общехристианского мира
С разумной, предсказуемой внешней политикой, отвечающей коренным интересам основной московской боярско-дворянской верхушки. Такая позиция позволяла надеяться, что удастся расколоть польско-литовско-шведско-ливонскую коалицию против России и вывести страну из международной изоляции. При этом Годунов исходил из мысли о бесперспективности и даже пагубности некоторых радикальных изменений во внешней политике Москвы. Первой очевидной задачей было не допустить потери первого этапа правления Ивана IV, а также восстановить престиж и влияние Москвы в ее «ближнем зарубежье», где этот престиж и влияние в последние годы правления Ивана Грозного особенно сильно пострадали.
В целом внешнюю политику Годунова можно признать относительно успешной, особенно с учетом крайне неблагоприятных исходных условий, в которых ему приходилось действовать
Критики часто обвиняют Бориса в его нерешительности и даже робости, стремлении примирить несовместимое, отсутствии строгих принципов и многих других грехах. Но результаты его двадцатилетнего правления говорят сами за себя.
На западе ему удалось остановить, казалось бы, неудержимое наступление на Москву растущей Речи Посполитой, а на севере даже частично компенсировать весьма значительные потери Ивана IV и, частично, восстановить выход России к Балтийскому морю.
На востоке Москва не только окончательно закрепила за собой недавно обретенные Казанское и Астраханское ханства, но и начала планомерную колонизацию больших территорий Заволжья, Урала и Западной Сибири.
Произошло наращивание сил для очередного броска на восток — к берегам Тихого океана.
На юге в целом удалось отразить угрозы, исходившие от Крымского ханства, не поддаться продолжающемуся давлению могучего Стамбула и даже стать влиятельным участником комплексной политики в Кавказском регионе.
В вопросах торговли Москва смогла лишить английских торговцев большинства их особых привилегий, не нанеся при этом чрезмерного ущерба своей традиционной дружбе с Лондоном.
Внешняя политика Бориса Годунова, конечно, не сделала Московское государство полноценной европейской державой — по крайней мере, в глазах западных соседей
В конце его правления Москва все еще воспринималась как варварская, отсталая и не совсем европейская страна. В Европе русскую дипломатию, не имевшую еще значительного опыта, могли иронизировать, даже открыто высмеивать, но помешать ей уже было нельзя: она упорно и последовательно отстаивала национальные интересы, внимательно следя за внутриполитической борьбой, в соседних странах они последовательно избегали рискованных комбинаций и неуклонно преследовали свои ближайшие цели. Ежедневный и непредсказуемый произвол Ивана IV остался лишь воспоминанием об ушедшей эпохе. Потенциальные будущие союзники Москвы, а также ее потенциальные противники теперь могли полностью полагаться на рациональность, последовательность и предсказуемость внешней политики Москвы.
Разразившийся голод и наступление Смутного времени подорвали многие внешнеполитические успехи Бориса Годунова, отбросив внешнюю политику Москвы на многие десятилетия назад.
Борис умер в возрасте пятидесяти трех лет, что даже в его время вряд ли можно считать преклонным возрастом. Его далеко идущие планы не осуществились до конца, его сын Федор, на которого он возлагал столько надежд, был убит через несколько месяцев после воцарения.
Внешнеполитическая трансформация Бориса Годунова не удалась в полной мере, но и назвать его попытку полной неудачей было бы несправедливо
На опыт царя Бориса неоднократно ссылались и, вероятно, еще будут ссылаться различные русские правители, перед которыми стоит задача дать стране отдых после длительного периода «имперской заторов», не утратив при этом наиболее значительных внешнеполитических успехов того времени. Явные неудачи царя Бориса в этом смысле не менее ценны, чем его несомненные достижения.
Материал подготовила Анастасия Толстихина