На протяжении пяти с половиной столетий печатное слово определяло политику, общественное, философское и религиозное мышление во всех странах мира. Не пора ли с ним попрощаться? Сегодня это специализированный продукт, рассчитанный на определенную аудиторию. Отсюда бум научно-популярных, беллетризованных нарративов на конкретную узкую тему или проблему. Однако отправлять книги на свалку истории еще рано. Вполне возможно, что нынешний кризис книгоиздания — это не конец, а новое начало.
Клиническая картина
Книжная индустрия в большинстве развитых стран медленно угасала в течение нескольких десятилетий. Например, с 2008 по 2016 год объем рынка в США и Германии (1-е и 3-е место в мире) сократился на 15%. Японский рынок (5-й в мире) упал на 20%, итальянский, испанский и польский — почти на 35%. В то же время, несмотря на падение рынков, количество новых издаваемых книг постоянно растет, что создает настоящий кризис перепроизводства.
К сожалению, российский книжный рынок даже на фоне общей картины выглядит плохо. Темпы его сокращения значительно опережают мировые — за аналогичный период 2008-2016 гг. в реальных ценах он упал почти на 50%. С 2008 по 2019 год совокупный тираж книг и брошюр сократился более чем на 42,8%, а совокупный тираж — на 46,4%, и эти цифры продолжают ухудшаться. Сегодня более половины всех книг, издаваемых в России, имеют тираж менее 1000 экземпляров. Это вполне сопоставимо с самостоятельной публикацией.
При этом нельзя сказать, что читатель массово переходит на цифровые носители. Рынок электронных книг растет, но относительно умеренными темпами и не компенсирует общего снижения интереса к книгам.
Но, к сожалению, книжные магазины все же несут значительные убытки. Barnes & Noble, крупнейшая сеть магазинов в США, в прошлом году оказалась на грани банкротства. Bertrams, вторая по величине оптовая книжная компания Великобритании, обанкротилась. Крупная британская сеть Waterstones, имевшая финансовые проблемы еще до пандемии, рассматривает возможность закрытия нескольких магазинов в случае окончания «каникул» по арендным платежам. Тем интереснее, что независимые книжные магазины переживают сокращение рынка и введение карантинных мер лучше, чем крупные сети. Например, в США, несмотря на тяжелейшие условия, в 2020 году открылось 30 новых независимых магазинов (и даже больше — 104 в 2019 году). В конце прошлого года в Великобритании и Ирландии насчитывалось 967 независимых книг, что является рекордом с 2013 года. В то же время в 2020 году открылось более 50.
Будущее индустрии
Ситуация, сложившаяся во время пандемии, позволяет немного заглянуть за горизонт событий и очертить контуры возможного будущего отрасли. Фактически бумажная книга постепенно теряет характеристики массового продукта и возвращается к своему догутенберговскому происхождению — продукту редкому, глубоко специализированному и в большинстве своем недешевому.
Крупные произведения постепенно теряют свою аудиторию, которая мигрирует в социальные сети и другие текстовые форматы. Таким образом, в догутенберговское состояние возвращаются не только книги, но и читатели. Способность оценить серьезные книги (на бумаге или в цифре), понять их или хотя бы дочитать до конца постепенно становится признаком принадлежности к интеллектуальной элитарной группе, подобно тому, как в средние века умение читать было доступно только монахам и нескольким грамотным счастливчикам.
Во многом кризис книгоиздания приводит к освобождению книги от не вполне пригодных для нее развлекательных функций. Уже в ближайшем будущем такая жанровая литература, как простые детективы или научная фантастика, сможет генерировать нейронные сети. Бум документальной литературы, на который сегодня опираются издатели, скорее всего, не продлится долго. В эпоху тотального гугления ценность поп-науки стремительно обесценивается. В то же время более вероятно, что в новых условиях возродятся художественная литература, серьезные научные и философские произведения, подобно тому, как вновь появился театр после появления кино.
Материал подготовила Анастасия Толстихина