Далеко-далеко, за семью морями да за семью горами, в густом непроходимом дремучем лесу жил-был Лис. Приятен он был наружностью, мягок сердцем да глубок умом. В своём родном лесу слыл Лис мудрецом неслыханным, интеллектуалом невиданным. Пугливые Зайцы, недоверчивые ежи, своенравные белки, ворчливые барсуки, суровые волки, добродушные лоси, грациозные олени и даже такие сановитые особы, как медведи, приходили к Лису за ценным советом, а то и приводили своих детенышей уму-разуму набираться. Лис читал им лекции по истории леса, рассказывал о каждом дереве в нем и о тех животных, которые это дерево своим домом почитают, и о тех даже, кто дерево это для отдыха своего использует, аль для других нужд. Не скупился Лис на афоризмы Козьмы Пруткова, обращался к исследовательским работам лосей (местная интеллигенция, многие из лосей профессорами стали: страсть к науке, видно, на генном уровне у них заложена), да цитатами из великой дубравной и задубравной литературы так и сыпал, выказывая колоссальный кругозор. Что и говорить, шибко умен был рыжий Лис, не по годам развит.
И ораторским искусством владел Лис в совершенстве. Мастер он был кружева словесные плести… Как встанет на пенёк да начнёт философствовать – вокруг него неизменно звери собираются, что по делам своим повседневным спешат. Нередко зайчики спасались от верной погибели, и дятлы вздыхали с облегчением, когда их преследователи, страшные волки да грозные ястребы, замирали на месте, завороженные умными и сладкими разглагольствованиями ученого Лиса.
Но не только широкой эрудицией славился Лис среди лесных жителей, но и взглядами своими прогрессивными. Проповедовал он равенство всех животных (в частности, равенство полов), выдвигал на первый план в межличностных отношениях зверей толерантность и взаимоуважение, придерживался теории «травоядничества» как основы зоо-социального здоровья.
Достигнув сознательного возраста, решил Лис, что животные не должны есть друг друга, а должны любить и уважать каждый каждого, как самого себя, несмотря на размер тела, остроту зубов, цвет окраса, длину ушей, мускулистость лап и т.д. И тогда же он ничтоже сумняшеся отказался от потребления в пищу сочных кур и упитанных зайцев. Да и на мелких зверушек: полевок, енотов, ежей, птиц, даже на жучков – перестал покушаться (хоть и слюной исходил при виде их), ибо они тоже личности и у них тоже душа есть. Приноровился он кору древесную измельчать и кашу из нее варить, да из растений всяческих сироп себе настаивать – такой постный режим взялся соблюдать мудрый зверь. Ведь понимал Лис, что только собственным примером может он поспособствовать установлению равенства между животными и приблизить долгожданное торжество справедливости. Вот и взял он себя в лапы, усмирил плоть, и нравственным принципам своим старался не изменять, как бы тяжело ему ни приходилось
И если Лиса ценили за глубокий ум и красноречие, уважали за передовые взгляды, то поистине любили его звери лесные за отзывчивость и доброе горячее сердце. Всегда он был готов помочь ближнему, если беда у него какая случилась, к горю чужому восприимчив был, как никто другой, и даже горюнился сильно, если у его приятеля дела шли наперекосяк. Склонен Лис был к эмпатии, тонко чувствовал он все переживания и треволнения других, и всегда обещал понять, простить, принять и поддержать в любом начинании. Вот и тянулись к нему все животные и за честь почитали друзьями такого зверя великого быть!
Но особенно сдружился Лис с Синичкой. То была птичка певчая, талантливая, рефлексирующая. Все думала о месте своем в мире животных и о смысле краткого мига между прошлым и будущим, что жизнью зовется. Спать не давал ей этот вопрос, все философствовала Синичка, забиралась в экзистенциальные дебри, где только не пыталась истину отыскать: и вино пробовала (проверяла теорию А.А. Блока), и в споры вступала, самые разные – и в бытовые, и в культурологические, и в мировоззренческие – везде отстаивала птица свою позицию, только истину так и не обрела. Нравились Лису в Синичке эта вечная жажда правды, этот неугасающий пламень интереса к окружающему миру, и неистовое упрямство во всем – и в стремлении «дойти до самой сути … до основанья, до корней, до сердцевины», и в отчаянном желании доказать свою точку зрения и стоять на своем до последнего, и в непокорстве судьбе.
Но прежде всего крепко-накрепко связала их между собой сильная любовь к дубравной литературе и чувство юмора. Каждый день встречались они, обсуждали литературные новинки, изъясняясь друг с другом на витиеватом и изысканном языке, доверяли друг друга тайны сердечные, шутки разные забавные выдумывали, представления другим зверям устраивали, хохотали да веселились.
Да вот как-то прилетает к нему Синичка и говорит:
– Здравствуй, друг Лис, здравствуй дорогой. Скажи мне, правильно ли это, зверей младших унижать да колкости отпускать по поводу их простодушия?
– Ну-ка, рассказывай Синичка, что произошло, только без утайки, все рассказывай! – насторожился Лис.
– Да что рассказывать, Лис, все то же самое. Змея опять измывается надо мной, опять шпильки вставляет, – горестно вздохнула Синичка.
– Эх, Синичка, что поделать… Не во всех умах еще укоренилась идея о равенстве животных и об уважительном отношении друг к другу. Надо потерпеть…
– Да как терпеть? Надо же отпор достойный дать! Помоги, Лис! Ты же имеешь влияние на Змею, разберись с ней, заступись за друга Синичку! Может, она хоть тебя послушает! Нет сил больше терпеть притеснения эти!
– Нельзя, Синичка, так вот, нахрапом-то! Тут надо тоньше действовать, ювелирный подход нужен, понимаешь? Тактику особую разработать необходимо, а не в лобовую атаку идти!
Лукавил Лис, не собирался он никакой стратегии разрабатывать… Конечно, и он Змею недолюбливал, но был у нее на хорошем счету, одним из лучших учеников ее считался по курсу нейролингвистического программирования и гипнотического воздействия на интонационном уровне, именно она раскручивала его персону, продвигала своего фаворита всяческими способами. Боялся он насиженное местечко под солнцем потерять, впасть в немилость красноголовой Змеи, вот и не спешил с ней беседовать и за Синичку вступаться.
С тех пор все реже встречались Лис и Синичка. Прилетала птичка к их постоянному месту встречи, а не было там Лиса. Звала его звонким голосом, но редко он отзывался на ее клич. Встретятся, бывает, раз в неделю-две, перекинутся парой слов, скупо попрощаются и расходятся в разные стороны.
…И вот уж два месяца прошло с последней встречи друзей. И вдруг видит Синичка друга своего, уныло бредущего по узкой тропинке. Грустный и истощенный, шел Лис, повесив свою рыжую остроносую мордочку. Полгода уже он придерживался своего скудного рациона, и последний месяц дался ему совсем непросто. Пушистая шерсть потеряла бывший блеск, в глазах потух веселый хитрый огонек, аж ребра проступили…
Встрепенулась Синичка, слетела с сосновой ветки, бросилась в объятия товарищу своему, соскучилась больно. А тот разинул пасть от удивления да и слопал Синичку, чисто рефлекторно. Слопал и в улыбке расплылся от удовольствия. Хорошо подруга по пищеводу пошла, плавно, гладко, и в желудок – плюх! Облизнулся Лис, ободрился, затрепетал от восторга давно забытых ощущений и пошел дальше добычу искать – аппетит-то разыгрался.
Да, дорогой читатель, как ни крути, а все-таки «с`est la vie». Как волк не может скрыться под роскошной овечьей шкурой, и его обязательно выдаст какой-нибудь мелкий штрих – будь то большие уши или плотоядный блеск в глазах, так и наш Лис не смог перехитрить ни зверей лесных, ни друга Синичку, ни, что самое главное, самого себя. Когда слова с делом расходятся, даже за самой благодушной улыбкой не спрячешь хищный оскал.
Материал подготовила Дарья Чижова