Наступал 2021-й год. На этот раз отмечала я этот исконно семейный праздник далеко не в кругу семьи, за родным столом и под притащенной на собственных плечах елкой, а в чужой квартире – у подруги, в кругу малознакомых людей. Собственно, знала я там одного человека – свою институтскую подругу, со всеми остальными пришлось знакомиться на месте.
Вроде ребята ничего, некоторые, конечно, вызывали вопросы, но никто не лишен права иметь своих, индивидуальных «тараканов» в голове. Тем более, общее веселье под грохот самой разножанровой музыки и выпивка. Которые должны были нивелировать стеснение, естественным образом сопровождавшее знакомство и сократить время на «притирку» характеров.
Каждый пил в меру своих желаний и возможностей. Кто-то, конечно, промахивался в оценке своих возможностей, что неизбежно вело к забавным и не очень конфузам.Так, впрочем, оно и случилось.
В самый разгар новогодней ночи, уже после самостоятельных запусков фейерверков и максимального, доведенного до предела, выражения радости при зажигании бенгальских огней, мы пустились в пляс под вневременной хит Сердючки «Все будет хорошо». Потом пошли «медляки» для пар. На вечере (ночи, строго говоря) была одна официальная пара, состоявшая из моей подруги и ее молодого человека. Но тут, спонтанным образом, из еще не разъехавшихся по домам гостей сформировалась еще одна парочка. Очень своеобразная парочка.
Некий юноша под именем Борис, 21-го года (правда, выглядел он лет на 25-27), закружился в медленном танце под сопливую музычку с 32-летней дамой Ольгой, сестрой парня моей подруги. Они познакомились задолго до этой новогодней ночи, но не были хорошими друзьями, скорее, приятельствовали. Но на этом вечере они (хотя, вернее, алкоголь внутри них, усыпивший бдительность и контроль разума за ситуацией) решили узнать друг друга поближе.
Ольга обвила руками голову молодого человека, прижалась к нему и слилась с ним в горячем, страстном, пьяном поцелуе. Но дальше – больше. На этом опьяненные водкой и друг другом не остановились. На глазах у изумленной публики (хотя, по-моему, в изумлении от такого быстрого налаживания контакта была одна я), Ольга обвила Бориса еще и ногами, и в такой позе оба сладострастника уселись на диван и продолжили свои лобзания, присовокупив к ним еще и плотоядные телесные ласки.
У меня от такого стремительного развития событий глаза вовсю лезли на лоб, у других же это не вызывало ни смущения, ни возмущения, и уж, конечно, не повергало в шок. Ну отдыхают так люди, расслабляются, что тут такого!
Ну да-да… Наверно ничего, кроме распущенности и легкого отношения к такого рода связям. XXI век, техническая революция, революция и в отношениях между молодыми людьми. Действительно, морализаторство в этом отдельно взятом частном случае будет излишне, если вспомнить, сколько по Москве рассеяно ночных клубов, которые, кажется, в первую очередь и предназначены для легкого и быстрого съема девушки/парня на ночь. Да и не только в клубах, но и на домашних посиделках молодежи, так называемых вписках, можно такого наглядеться, что самые чернушные сериалы покажутся безобидными детскими мультиками (достаточно вспомнить только эпопею с Дианой Шурыгиной, которая как раз посетила однажды такую вписку).
И я не стала бы заострять на этом дивном случае внимания, если бы не одно маленькое, а может быть и весьма большое «но»… Но об этом «но» после. Вся эта половая неразборчивость, разнузданность в нравах, любовь к горячительно-веселительному и молчащая совесть – все это, конечно, нехорошо, но уголовно не наказуемо.
Такая разухабистая, буйная и шумная компания сама по себе, может быть, и не опасна, однако несет в себе латентную разрушительную силу. Она может стать плодородной почвой как для взращивания потенциального маньяка-убийцы, так и для взращивания потенциальной жертвы для такого маньяка. И тут уже проявляется и серьезное девиантное поведение, за которым должно последовать уголовное наказание.
Само слово «маньяк» вызывает богатый ряд неприятный ассоциаций: нам сразу представляется устрашающий кровавый верзила, который не может вызвать и тени симпатии. У него будто на лбу написано, что он – преступник: уродливое лицо или просто страшное выражение лица, тяжелый, или затуманенный, или суетливый взгляд, большие руки, которые только будто и были созданы для того, чтобы выдавливать из жертвы жизнь, неопрятный или подозрительный вид.
В общем, существует распространенный стереотип, что серийный убийца, маньяк должен выглядеть так, чтобы каждый по одной лишь одиозной внешности мог безошибочно распознать особо опасного преступника. Ну, и желательно еще, чтобы какая-нибудь говорящая сама за себя улика повисла на нем самым неприхотливым образом: кровавый лоскут одежды или следы недавней борьбы должны оставить несмываемое клеймо убийцы.
Но практика доказывает нам совершенно обратное
Внешность изуверов в большинстве случаев типичная. Даже, можно сказать, зачастую она обратно пропорциональна жестокости и бесчеловечности убийств. Чем ужаснее преступления, тем невзрачнее внешность. Серийные убийцы, подверженные какой-то маниакальной идее, обычно совсем не выделяются среди обычных людей: это либо наиболее усредненный и серый представитель толпы, ничем не примечательный, тот, за которого и взгляд не зацепится – вон их сколько ежедневно по улицам ходит! Либо, наоборот, такой человек, которого можно другим ставить в пример – образцово-показательный член общества, замечательный гражданин и семьянин, который своими прекрасными личностными характеристиками затмевает многих в ряду себе подобных.
Интересно, что в истории психиатрии есть период, когда всерьез обсуждался вопрос о том, что преступники физиологически выделяются среди обычных людей
В XIX-м веке Чезаре Ломброзо, родоначальник криминальной антропологии, полагал, что врожденного преступника можно определить по особому строению черепа и некоторым внешним чертам лица. Вслед за итальянским ученым Ломброзо, русский профессор В. Ф. Чиж ратовал за идею об эволюционном несовершенстве преступника, а также он был приверженцем идеи «нравственного помешательства» (термин ввел британский врач Д.К. Причард) и писал: «Причина преступления – не «злая» или «преступная» воля, а все существо преступника, вся его несовершенная, как физическая, так и психическая организация». Прославившись впоследствии на изучении психических отклонений у литературных героев, Чиж вроде как нашел подтверждение своей догадки в «Записках из Мертвого дома» Достоевского: «…такая зверская бесчувственность» преступников невозможна: «тут какой-то недостаток сложения, какое-то телесное и нравственное уродство, еще не известное науке, а не простое преступление».
В том числе на подходе XX-го века не утихали дискуссии о том, что именно определяет характер – наследственность или среда – и тогда большинство российских психиатров и криминальных антропологов придерживались социальной точки зрения
Этот вопрос открыт до сих пор: что больше влияет на формирование личности преступника – неблагополучная наследственность (родители или алкоголики, или наркоманы, или имеющие психические расстройства или сами являющиеся преступниками) или среда, в которой растет будущий убийца. Пожалуй, и наследственность, и окружение крайне важные факторы, и нет принципиальной разницы, что несет в себе больший деструктивный потенциал.
Эти факторы лишь повышают риск того, что из ребенка с особенным генотипом, попавшим в неблагоприятную среду, вырастет не человек, а зверь, сатанинское обличие которого будет скрывать непримечательная, серая внешность, а маниакальные пристрастия не будут заметны за образом примерного семьянина с безупречной репутацией на работе.
Да и в конце концов, сколько неблагополучных семей, плохих компаний, неудачного сочетания генов, которые могут собраться в очень нежелательную ДНК. Но матерыми убийцами, серийными маньяками становится далеко не каждый. Правда, ведь сколько по России-матушке раскидано даже элементарно неполных семей, в которых у ребенка уже развивается определенный перекос психологического плана (опять же не у всех), сколько семей с пьющими родителями, которые к тому же могут нещадно бить свое чадо или друг друга, сколько семей живут в нищете и т.д. и т.п. Перечислять вероятные причины, по которым ребенок, чистый лист, может стать впоследствии исчадием ада, можно бесконечно долго. Но гораздо важнее понять: в какой момент происходит перелом, когда в человеке темная сторона перестает быть лишь стороной и поглощает целиком всего человека, когда внутренний зверь, быть может, несколько десятков лет дремавший в душе какого-нибудь среднестатистического Петрова, поднимает голову и уже не хочет уняться? Где эта триггерная точка? Что является отправным пунктом в путешествии к нравственному дну, в бездну пороков и морального уродства?
Вернемся к облику убийц-маньяков
Да, это заурядные люди с внешностью, не вызывающей особых подозрений. Однако опытные профайлеры могут распознать маньяка по некоторым нюансам. Например, по походке, которая зачастую становится механической, как будто у робота (маньяк перестает обращать внимание на исполнение обычных действий и повседневных обязанностей (в т.ч. и на свою походку), так как целиком и полностью поглощен воплощением в жизнь преступного замысла. Также по застывшему лицу-слепку, которое не способно выражать яркие эмоции, и которое постоянно остается неизменным сродни маске. Профайлеры утверждают, что поведение человека отражается на его наружности, лицо постепенно, с течением лет приобретает ту форму, которая была продиктована его порочными мыслями. Грех тут не вспомнить Дориана Грея, героя романа Оскара Уальда, который так удачно избежал этой участи, перенеся сию неприятную закономерность проявления на лице последствий поступков на собственный портрет.
Известнейшие примеры серийных убийц, возможно, помогут понять, что или кто, какие обстоятельства превращают обычного человека в зверя
Андрей Чикатило
Имя Андрея Чикатило знают все. Ростовский потрошитель, убийца из лесополосы. Прежде всего, акцентирую внимание на портрете убийцы. Если посмотреть на портрет Чикатило в молодости, то невозможно даже предположить, что этот миловидный юноша с правильными чертами лица станет свирепым убийцей. Никакого зверства в глазах, никакого намека на то, что через 15-20 лет этот привлекательный молодой человек будет самым чудовищным образом убивать детей и девушек, выкалывать жертвам глаза, насиловать их, отрезать или откусывать половые органы, получая от этого процесса неистовое наслаждение.
Не буду углубляться в подробности его биографии, но отмечу, что детство его в украинском селе Яблочное, было крайне тяжелым. Рос он в нищете и голоде, страдал ночным недержанием мочи, за что мать его била да и вообще всячески подавляла его личность. Позже «заботливая» мама рассказала мальчику страшную (но достоверно не подтвержденную) историю о том, как его брата Степу съели обезумевшие от голода соседи. В этот момент у Андрея появился главный страх всей жизни – страх быть съеденным.
В школе был забитым и стеснительным мальчиком, тщедушного телосложения, с плохим зрением, подвергался нападкам и избиениям со стороны сверстников, с девочками тоже отношения не складывались. Во время войны село оккупировали нацисты, и те жестокости, которые совершались у него на глазах, тоже могли оставить неизгладимый отпечаток в памяти. Комплекс неполноценности рос не по дням, а по часам, подогревая богатую фантазию будущего изувера.
И вот, пришел «час X». В 42 года Чикатило совершил свое первое убийство – заманил в полуразрушенный домик 8-летнюю девочку и, надругавшись над ней, несколько раз ударил ее ножом в живот, а затем задушил, а тело выбросил в протекавшую поблизости речку. Так он первый раз ощутил на своих руках теплую, липкую кровь, и вошел во вкус. Не стану перечислять и описывать десятки последующих убийств. Чикатило был ведом идеей мщения за свою жалкую юность, издевки парней и насмешки девушек над его половым бессилием. Убивая, он входил в экстаз и испытывал сексуальное возбуждение. Причем осознание того, что жертва находится целиком и полностью в его власти, возбуждало его больше, чем сам акт насилия. И так продолжалось долгих 13 лет, пока, наконец, его не арестовали и не присудили высшую степень наказания – смертную казнь. Но разве может расстрел, мгновенная смерть сравниться с теми безжалостными пытками, которым Чикатило подвергал своих жертв?! Это к вопросу о соразмерности наказания масштабу и чудовищности преступлений.
Психиатрическая экспертиза признала Андрея Чикатило вменяемым, то есть человеком, отдающим себе отчет в том, что он совершает общественно опасное деяние и может нести впоследствии ответственность за свои действия. Правда, в голове не укладывается, как возможно совершать такие жуткие убийства, от которых кровь стынет в жилах, в здравом рассудке и трезвой памяти. Кажется, от одного вида изуродованных тел можно сойти с ума, но маньяк не только не останавливается на первой жертве, в ужасе отскочив от нее, поняв, что натворил, но продолжает издеваться над жертвами все изощрённее, убивать все беспощаднее, «точно в горячечном бреду», как писал Достоевский, «точно, перескочив раз через заветную для него черту, он уже начинает любоваться на то, что нет для него больше ничего святого, точно подмывает его перескочить разом через всякую законность и власть и насладиться самой разнузданной и беспредельной свободой, насладиться этим замиранием сердца от ужаса, которого невозможно, чтоб он сам к себе не чувствовал»…
При всем при это Чикатило имел жену и двух детей. К жене Феодосии относился всегда с трепетом, дарил своей Фенечке фиалочки, никогда с ней не скандалил, пальцем ее не тронул, а из тюрьмы писал трогательные письма, полные любви и ласковых слов. Что за причудливое сочетание безжалостного волчьего аппетита к человеческим страданиям и нежного овечьего сердца? Может ли подобный монстр кого-то по-настоящему любить, ведь это психопат, это человек, лишенный способности сопереживать другим, какое же тут большое и светлое?
Михаил Попков
Такой же трепет к своей семье и, в частности, к гулящей жене испытывал и знаменитый ангарский маньяк Михаил Попков, который значительно превзошел Чикатило по количеству жертв. Тоже не самое безоблачное детство (ему уделяли мало внимания из-за младшей сестры; как-то, сбежав из детского лагеря, в котором его никто не навещал, он застал своих пьяных родителей в компании незнакомого мужчины в постели; копал с отцом подростком могилы на кладбище), тоже безупречная репутация (примерный семьянин, любящий отец, трудолюбивый работник, отзывчивый коллега, кандидат в мастера спорта по биатлону, за веселый нрав его даже прозвали «Миша-улыбка»), тоже обыкновенная внешность и к тому же усыпляющие бдительность погоны и форма. И тоже никто бы на него не подумал, абсолютно «свой».
Попков, пользуясь своими служебными преимуществами – милиционерской формой и машиной – потихоньку очищал мир от «распущенных» женщин. У него была своя философия: он убивал только тех, кто соглашался с ним покуролесить. Это были выпившие женщины, которые в одиночестве или с такой же нетрезвой подругой гуляли вечером по Ангарску или выходили в магазин за очередной дозой спиртного. Попков, любезно предлагал их подбросить до места назначения, а в машине предлагал недвусмысленным образом продолжить завязавшееся знакомство, многие соглашались. И тут Попков понимал, что пришло его время, и исполнял миссию «Чистильщика», так как считал, что таким падшим женщинам нечего осквернять Землю.
Он совершил около 90 убийств в течение 18-ти лет. В 2015-м году Попкову присудили два пожизненных срока. Попав за решетку, он дал интервью журналистке Саше Сулим. Когда она его спросила, зачем он это делал, он ответил, что его вины в смертях женщин не было, ведь никого насильно в машину он не затаскивал, они сами садились, понимая, к чему это может привести и якобы соглашались на заранее уготовленную им страшную участь. Причем говорил маньяк весьма складно, производил впечатление умного, рассудительного человека, и ничего пугающего в его манерах не было. Единственное, что могло выдать в этом обычном с виду человеке серийного убийцу, так это особый металлический блеск в равнодушных глазах.
Что сделало из Андрея Чикатило и Михаила Попкова зверских убийц?
Что заставляло их убивать снова и снова, кроме блаженства, которое они получали в процессе доставления жертве диких физических и моральных страданий? Хотя разве одного блаженства мало? Но почему они стали такими, что без этого страшного наркотика они уже не могли жить полноценной жизнью, она теряла свои краски без чьей-то пролитой ими крови…?
Неблагополучное детство, одинокое, без должного уровня родительской любви – да, особенности характера – да, жажда мщения за поруганные годы своего отрочества – да. Но ведь не все с таким набором становятся кровожадными садистами, исполняющими мифическую миссию по облагораживанию Земли. Вероятно, так проявляется не выплеснутая вовремя энергия, неотреванная боль, невыговоренные переживания. Причем надо заметить, что эту колоссальную психическую энергию можно сублимировать в творчество, в искусство – так родился гений Гоголя. Как известно, он всю жизнь страдал маниакально-депрессивным психозом, но в состоянии мании шел не потрошить кого-то, а творить, писать, воплощать грандиозные замыслы на бумаге. Но в какую сторону щелкнет стрелка на жизненных путях человека, который с самого детства испытывал разнообразные трудности и лишения, во что все это выльется – одному Богу известно.
Настало время вспомнить о том небольшом «но», после которого я оставила красноречивое многоточие
Да, все бы ничего, свободная женщина может закрутить мимолетную интрижку на одну ночь с кем угодно, но точно не на глазах у 7-милетнего сына. В ту новогоднюю ночь Ольга пришла в гости со своими малолетними детьми – 5-тилетним Сашей и 7-милетним Никитой. Довольно быстро набралась, очень сильно опьянела (и тут тоже вроде бы ничего, да? Новый год все-таки) и через несколько часов забыла и о своих детях, и о рамках приличия. Младший мирно посапывал в пустой комнате, а старший сидел за праздничным столом, уткнувшись в игру на телефоне, и изредка угрюмо поглядывал на гуляющую вовсю мать. Она как раз в пьяном угаре предавалась на диване ласкам юного Бориса. А мальчик наблюдал. И хмурился. И пытался сбежать в виртуальный мир игры от этой реальности. Комментарии, думаю, излишни.
Да, искоренить зло не получится. Но уменьшить его, предотвратить – можно. Если быть внимательным к своим детям. И, конечно, к себе.
Материал подготовила Дарья Чижова