Нам смешно – когда разрушается страх перед какой-либо значимой социальной конструкцией или объективированной абстракцией. Именно это заставляет нас чувствовать счастье от смеха и вызывает приток эндорфинов. Но этот страх, или чаще – объект страха, не всегда распознается. От того он не исчезает, но становится вербально абстрактным и отводится подсознательному, ибо не зарегистрирован языком. Поэтому истинные причины смеха и смешного часто сложно распознать – и они кроются в мироощущении индивида, его лингвокультурологической самости.
Таким образом юмор мы можем определенно отнести к искусству. Ибо присутствуют:
- и абстрактные средства выражения (язык, как всегда нечеткий вещи-в-себе человеческий язык, и язык юмора, как специфический дискурс);
- и новоопределенные абстракции или новореализуемые переживания, проще говоря – новаторство.
То есть, юмор на самом деле – способ высказывания, как любой текст с идеологемами, закрепляющий или меняющий мировоззрение смеющегося.
Мем, авангардный формат смешного, сегодня, в информационном обществе апеллирует в первую очередь тенденции на ускорение производства и потребления. Мем содержит в себе конвергентно сжатую культурную информацию, чем по принципу напоминает египетские иероглифы. Вполне последовательно даже исторически, что новые сообщества пользуются и распространяют логограммы. И мемы порой оказывается даже сложнее расшифровать, чем древнюю письменность. Потому что упрощен мем по сравнению с полным его описанием только для субъекта, обладающего специфическими знаниями для его понимания. Для остальных же он остается загадкой, на чем часто и основываются мемы. Некоторые мемы показывают очевидное скрытое сходство. Некоторые же, наоборот, являются некими ребусами даже с учётом целевого потребителя. Абстрактные мемы могут быть обоих видов, так как традиционный аппарат существенный именно культуре абстрактных мемов тоже уже существует (например – шрифт лобстер).
Уровень потенциала и сущностных характеристик мема называется «мемностью», так, часто про феномен или персонажа говорят как о «мемных». Мемные феномены, но ещё не являющиеся мемами за счёт не нахождения в обороте, не имения опыта репликации и копирования – находятся на первой стадии мема. То есть на половину людьми воспринимаются как мемы, за счёт своей апеллирующей вирусности природы, особенностей, нарочитости, репрезентативности. Например, перформансисты и люди жизнь которых похожа на перфоманс – Мария Абрамович, авангардисты как Хармс или Маяковский. А также просто очень популярные репрезентативные каким-либо абстракциям феномены имеют большой мемный потенциал. Например, Гитлером сегодня называют всё вычурно плохое, а мемы про утопичность коммунизма или либертарианства расходятся не только по историческим пабликам.
Материал подготовил Илья Боровов